00:58 

Доступ к записи ограничен

vae soli, vae mihi
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

23:57

vae soli, vae mihi
вот вчера - ночью - мне вдруг показалось, что я виже свои руки и склоненную над сияющей книгой, набитую всякими мыслями, лохматоволосую голову со стороны. это было очень странное ощущние - как будто мои глаза аккуратно вынесли за пределы черепной коробки, не удосужившись, конечно же, меня предупредить.
дело было в четыре утра, я дочитывала гадких лебедей, за окном леди зима раскладывала свой плащ красивыми складками.
она обосновалась надолго.

00:05

vae soli, vae mihi
такая странная игра!
на ненависти много не построишь, поэтому я спешно люблю все, что вокруг, пока во мне еще есть остатки нездешней любви - изливаю ее тоннами на окружающие предметы, убираю вещи, организую армию добрых стаканов,
пью молоко с коричневым хлебом,а за окном вдруг начинается снег - а все почему? а потому что надо работать меньше! а на самом-то деле - еще больше, и стоило бы выучиться на биолога только ради того, чтобы понять, что нельзя изобрести пилюли, позволяющие обойтись без сна - потому что без сна человек еще проживет, а без снов вот - уже нельзя.

на самом деле все поэты начинают писать еще дщо своего рождения - иначе как они могли бы успеть сочинить столько стихов? да-да, сидят себе в материнской утробе и пишут стихи, а вы как думали?

вздумала сбежать от себя?
ЗАБАВНО.

23:33 

Доступ к записи ограничен

vae soli, vae mihi
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

22:28

vae soli, vae mihi
это как проснуться, только не засыпаю предварительно
даже странно было поверить, что вот эти изможденные, обреченные на зиму люди в черных куртках только что прилетели из испании. ладно бы, если бы они были все южные - так нет же, говорили они в большинстве своем по-русски, думали по-русски, значит, моглди бы быть готовыми - но черт с ними.

испания чудесная.
там горы, понимаешь
совсем-совсем человеческие города - каменные иногда, как будто выросшие из земли сразу, целиком, монолитом - и при этом чужие, непонятные чертовски и красивые невероятно, горы - настоящие, хочешь - смотри вниз с обрыва
это правда невероятно совсем, все эти склоны, восточный белый камень, лентой до ближайшего горизонта змеится дорога - она в трех измерениях проложена, петляет вправо-влево и вниз-вверх, как будто ее строили по траектории полета сумасшедшей осы; испанцы шумные, почти как итальянцы, только еще более доброжелательные, солнце это их невероятно правдивое, мокрые по утрам улицы - они их моют, каждое утро, потому что у них почти каждый вечер какой-нибудь праздник или на худой конец просто народное гуляние, и потом всякие блесточки-фантики на плиточках, так же нельзя; прекрасные, невыразимо совершенно прекрасные испанские девочки, все как одна почему-то, чем-то похожие на эмму уотсон, много-много цветных фонариков, узкие улочки - в толедо иногда, идя по улице , можно, расставив руки, коснуться обеих ее сторон; совсем не страшная темнота - города вычеловеченные до блеска, как будто инквизицией оттуда прогнали все-все, кроме людей, и остался там один совсем одинокий бог, и это было бу даже грустно, но над всем этим - совсем не человеческое небо , голубое, как глазурь, или облака белизны неописуемой, хоть плачь, что ты не худжожник, - а в горах к т ому же наверняка, наверняка есть какие-нибудь легенды, и какая-нибудь местная лорелей наверняка тоже есть, нужно только хорошо поискать; и вот тогда-то и понятно, что в испании главное - вовсе даже не города, это - так, побочное, а главное - горы и их жители
это и в самом деле неописуемо.

я совсем не могу рассказать все, отдельным людям достанутся отдельные кусочки, потому что мне все тяжело верить, что это и в самом деле было - но вот он, мой сальвадор, моя прекрасная новая гитара, передо мною, я его воочию вижу, и вот - почти-ключи из почти-желтого почти-металла из Толедо, а значит, это, наверное, было - может быть.

она все время со мной останется.

22:12 

Доступ к записи ограничен

vae soli, vae mihi
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

00:00 

Доступ к записи ограничен

vae soli, vae mihi
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

23:49

vae soli, vae mihi
узнавая себя зимой, понимать : сейчас существовать супплетивной формой, а потом уже, весной, полюбив, воплотиться в грамматически традиционное, идеальному тождественное "я", склоняться по правилам, потому что никаким правилам не прогнуть счастливого.
я - проекция самого себя на плоскость, что образовывают точки графика функции "что угодно, деленное на ноль". смысл, разделенный на ноль желающих его воспринимать - иррациональность. яблоко, разделенное на ноль, остается лететь в пространстве. когда-то кто-то заключил договор: не делите на ноль, а мы не быдем играть вашей землею в мяч. (с)
такая плоскость существует, но цепляется за математическую углубленность, хватается за мнимую единицу - или играет детьми, утонченными и не математическими.

существование можно математически доказать, а обосновать - нельзя.
хотя кто-то, кажется, пытался.

15:13 

Доступ к записи ограничен

vae soli, vae mihi
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

22:02

vae soli, vae mihi
одержима идеей высинить прядь - осталось только найти нужный тоник. буду соответствовать себе и вокруг. что же ^^

политота

выбежала в зеленой рубашке - захлебнулась: свобода от зимней одежды дарует ни с чем не сравнимое ощущение внезапной свободы, а холод еще какое-то время обтекает наглое вынырнувшееиз подъезда тело. теперь вот кажется, что пройтись босыми ступнями - и все исправится, совсем все.

осталось меньше недели, и самолет унесет меня в очень южный город в горах.
боги, оказывается, я люблю самолеты.
я не могу успокоиться, пока не определюсь, в каких я отношениях с городом; я не знаю, как, но к любом моему чувству к мадриду будет примешиваться вечная благодарность - за то, что он есть в середине зимы.

представляете, мы прожили уже три недели, не считая ноябрь - медаль карнеги всем!

мы непременно справимся. обязательно.

20:17

vae soli, vae mihi
у меня в жизни какая-то гора рваных кошек просто

vae soli, vae mihi
такое бывает. когда внезапно, притворяясь оруженосцем, выйдет за рамки роли, вспомнит, что он - и не он вовсе и, не целясь вовсе, неоперившейся стрелой попадет прямо в центр мишени. такое бывает - чтобы не подготовленные, не предназначенные для ранений слова действуют лучше любой смазанной ядом пули, выпущенной из нарезного ружья - даже не важно, кто нажимает на курок, по сути - это совершенно не важно, важно только, откуда ветер - по законам физики. но мы в физику не верим, а потому тот, кто чуть погладил курок, кто только подумал о том, что можно выстрелить - того нет.

нет, ненависть - это не дрожь в сведенных вместе пальцах. ненависть - это когда понимаешь, что этому человеку больше нет места в твоей жизни. совсем нет. (с)
кровь палачей - такая же красная, как кровь убитых. но убитые подтверждают свою принадлежность к человечьему роду, а палачи - нет.
а я думала, так не бывает. я думала, так только в музыке, когда из доминанты вытаскивают параллельную тональность, умудрившуюся все же перекреститься с данной, и все никак не можешь умиротворить жадные клавиши - они требуют идти все выше и выше, уходить все дальше от гармонии - бесконеная рекурсия, как в математике, только этот крик - озвученный. я думала, так тянуть жилы, вытягивать до бесконечности получается только в кошмарных снах, но и те обрываются в трех сантиметрах от грязно-бурой реки - а оказалось, что так и жить можно.
это странно.

иногда мне снится, что я еду куда-то. я совершенно отчетливао знаю, куда, и я знаю, что меня там никто не ждет, но навряд ли прогонят. и я еду. я еду в белом платье автостопом по заброшенной трассе в лесу, в машине с отрывающимися дверями; я еду в поезде без крыши, и звезды падают мне на раскинутые ладони; я иду пешком вдоль реки, по которой ходятмаленькие корабли, запряженные корабли. а потом мне удается достичь границы города, я прощаюсь со своими станными спутниками- я прощаюсь со своими стилетами и еще - с парой пуль, а иногда я ломаю пальцы о чужие позвоночники, а иногда о мой позвоночник ломают пальцы, а иногда я просыпаюсь, чтобы вдохнуть - я прощаюсь со своими спутниками и понимаю, что в этом городе меня никто не ждет. я понимаю, что в этом сером-грязном городе есть сияющий белым лубком храм, или золотая птица совсем недалеко, рядом, слепит, закрывает тусклость, не греет впрочем - все это - есть, а больше ничего нет. и я понимаю, что это не тот город. имя его - то же, люди его - те же, и место на карте не изменилось, но это все еще не мой город. здесь никого нет. здесь никто не ждет - здесь город меня не ждет.

такое бывает.

22:21

vae soli, vae mihi
- а что у нас сегодня на ужин?
- бефстроганов с кровью, мама. бефстроганов с моей кровью.

первые минут пять после того, как я перестану здесб жить, я буду охренительно счастлива.

мое тело не доверяет этой белизне вокруг - я иду, пытаясь упереться в пустоту под ногами, и не получается.
я не люблю снег - он холодгный.
я не люблю снег - он мокрый.
я не люблю снег - из-за него нельзя править эссе по дороге в университет.
я не люблю снег - из-за него нельзя читать на улице.
я не люблю снег - из-за него я хожу в два раза медленнее.
я не люблю снег - он зимой.

я не умею считать дальше, но причин непременно 131.
я в принципе не способна писать сюжетную прозу, кажется; писать я, впрочем, ныне, кажется, и вовсе - не способна. куда девать себя?
а вот это и есть главный вопрос.

00:10

vae soli, vae mihi
а что, если бы жизнь забирала людей так же бесповоротно, как смерть? они уходили бы в жизнь, как парашютисты, уходили бы с неба - а к ним тянули бы руки, говорили - не надо, постой, а он в ответ усмехался бы и "нет, что вы. хватит быть мертвым. давайте - вместе, ну же!", и биплан из книг Баха накренился бы и выпустил из нутра своего несколько отчаянных храбрецов - а они бы жили, жили, жили...
а что, если бы мы выбирали себе чо-нибудь - жребий бы тянули, к примеру - кем быть - правителем или последним нищим бродягой на дороге между Бомбеем и Дели? как можно выбирать, не попробовав ни того, ни другого - вот что действительно интересно.

а что, если - если бы было меньше четовых если, если бы не ломать руки, не биться головой о стену противоречий человечьих тел - что, если.
что?

я не хочу, умерев однажды зимой - или, может, весной, задыхаясь от радости - выяснить, что все это был только сон в предрассветном самолете и что внизу - море.
я не хочу умирать.

22:26

vae soli, vae mihi
петь в хоре - это как заниматься любовью, но с разрешения господа.
петь - это как жить.

иногда есть навязчивое ощущение, что люди устроили коллективный розыгрыш - ну не могут же они и в самом еле быть столь отвратительными? вот и оставайся тогда наедине с этой своей непонятною верой непонятно во что.

деревья, протягивая к небу тонкие ветви, тянутся вслед за птицами. птицы, вечные мои друзья, давно уже дезертировали, и в тихом Сконе не осталось ни одного серого пера. земля, впрочем, не тоскует; земля - спит. она прожила уже столько зим, что смотреть ей больше не на что.
если бы она могла, она отвернулась бы от очередной войны и солнца, невыносимо слепящего глаза.
солнце, может быть, и радо бы не слепить глаза поседевшей земле, но погаснуть оно не может.
солнце, знаете ли, тоже не выбирает, кого ослепить.

23:28

vae soli, vae mihi
а я все думала, надо же - зима хорошо идет.


боги, спасибо, что они у меня есть.

[...это темное время суток,
этот месяц – исчадие тьмы,
дерзкий голод, отсутствие уток,
седина самого сатаны...]

[...и сухие шершавые губы
у замерзшего до смерти лета...]
(с) тай

простите меня.
я не смогла ничего сделать. я снова не смогла ничего сделать.
снова. не.

@темы: fleur - кто-то

vae soli, vae mihi
всем постам: истерика!
мое время вновь истекает кровью, это снова сказка о потерянном времени.
бывают такие слова, после которых не может быть уже ничего. которые оставляют выжженную пустыню.
во мне было столько тебя, что я научилась думать твоими словами - я с ужасом понимаю - господи, сколько дряни было во мне!
мне жаль не себя; мне жаль времени, которого теперь уже не вернуть. я считаю свои душевние силы достаточно ценными, чтобы не растрачивать их, швыряясь в отражение крючковатых ветвей в глубоком колодце.

это было самое большое предательство, какое я только могла бы придумать. и я снова не смогу объяснить тебе, в чем дело - я не смогу говорить. люди не меняются. ты сегодня предоставила мне чудесные доказательства этой безнадежно аксиомы. три с половиной часа сна, чашка плохого растворимого кофе с мороженым, снег и ты - кажется, все это твердо вознамерилось столкнуть меня куда-то, откуда нет пути назад, и знаете, что самое ужасное? это может получиться.
лишить меня уверенности в благополучии почти родных и более чем родных людей, говорить со мною, имея в виду только себя, имееть в виду только себя, всю жизнь свою иметь в виду только себя - это хороший сопсоб вывести меня из равновесия. это - болевая. как если по глубокой царапине берешь и проводишь ножом. сначала, кажется, не больно - а потом видишь, что все вокруг залито кровью, а я снова не могу ходить.
я выдержу. я - выдержу. я - нереальная. я - схвачусь и буду держаться. у меня есть я и много я в тех, кого я люблю.
я не хочу, чтобы такое повторилось.
есть довольно много людей, которые паразитируют на мне.
я не хочу, чтобы такое повторилось. я не хочу снова найти сады своей души затравленными пестицидами и застроенными дачами.
еще немного - и я начну называть себя Марго, кричать дьявольским смехом и летать на щетке над городом; я прекрасно понимаю, боги, я прекрасно понимаю, зачем она разрушила ту квартиру.
я обуяна страстью к разрушению разрушению себя.

господи, если однажды ты сделаешь так, что все люди будут любить меня - пусть эта любовь не будет взаимной.
господи... обними меня. пожалуйста.
помогите
.

@музыка: tori amos - winter; флер - новое матное слово; beirut - the akara

@настроение: кричать

00:35

vae soli, vae mihi
книги в том числе

невероятно странная подборка, многого нет и что-то лишнее, впрочем, это не отменяет необходимости прочитать книги, которые есть в этом списке.

есть еще
Петер Вайль
Стругацкие
много Кафки
Ницше
Шекспира хорошо бы всего дочитать
/про поэзию вообще не говорю/
Баха опять же всего прочитать
Сильмариллион
восточные авторы
Набокова надо вычитать
Будденброкков.

и так далее.

vae soli, vae mihi
один из богов, как известно, просто обожает троицу; Фрай же, как известно в свою очередь, не доверяет числу четыре, а потому, взяв немного времени на вдохнутьреальности, я читала ее тремя погружениями - очень давно я не забывала о времени настолько.
я, конечно, потом напишу о ней еще.
но вот сейчас, когда минуту назад я закрыла последнюю страницу, мне важно.
я давно не читала истории столь прекрасной, как эта; давно не выпадало ничего столь символичного. история о книгах - наваждениях - что еще мне сейчас нужно, чтобы стать абсолютно счастливой? да ничего, по сути. я и счастлива.
невероятно милый сэр шурф, совсем новый и такой прекрасный, что дух захватывает; старый добрый сэр макс эпохи эпидемии анавуайны и той истории про болота и Нунду - мы не знаем, а он тогда ходил по грани между отчаянием и смертью, как не сорвался, и сам до сих пор тольком не понимает, но чувствует, кого благодарить за это - и не благодарит же, вот молодец какой, а просто констатирует факт - да, мол, без них бы не справился. старый добрый сэр макс длится, впрочем, исключительно в прошлом рассказываемой истории, как и великое множество других прекрасных людей - кажется, я сетовала, что мне не дали услышать историю Лойсо - ох, напрасно, кто ждет истории от чистой силы? верно, никто - рассказывать будет тот, кто имел с этой силой дело.
история нескольких наваждений, страшных миров Мертвого Морока, а проще говоря - записанных фабул, пары больших розыгрышей, одной исполненной мечты с призвуком предназначения, одной очень сладкой пилюли, восстанавливающей могущество. история призраков и книжных страниц. почти нечеловечьей дружбы и слишком человеческого отчаяния для демиурга. кстати о птичках - история демиурга с яблоком в карамели в руках. лоскутного одеяла, которое, как выяснилось, можно дошить и которму можно, да простят меня боги, запретить производить художественную литературу. история - вы не поверите! - о художественной литературе и о том, почему ее не должно было бы быть, и почему она совершенно необходима - нельзя оставлять живое воплощение силы без пищи, нельзя, ведь правда?
несколько часов выпали из моей жизни - я ими заплатила за эту иллюзию и, честно говоря, совершенно о том не жалею - часы я, все ведь знают, беру взаймы, сшиваю из рассказанных мне историй. специально подобранная в тон книге одежда. и немного, самая малая толика дурацкой надежды - что же это такое, говорить о фрае с надеждой, почти оксюморон, ну да что уж тут, я почти безумна теперь, здесь ничего не сделать - надежды, что еще одна история с "Огненным раем" - нет, нас продолжают уверять, что кофе может быть вкусным, что за афера - что она непременно будет.
кошек ведь нельзя обманывать; демиургам нельзя обманывать; демиургам нельзя обманывать кошек, ставших людьми, которые живут в почти до конца осуществившемся мире с морями и портовыми городами.э
и это - тоже правило. одно из двух, если быть точным.
жизнь прекрасна и удивительна, не так ли?

20:18

vae soli, vae mihi
это, кажется, намек - интернет отсылает на дайрипост, написанный после бессонной ночи с отблесками.
я не умею выбирать вообще и в чем тонуть - тем более, да.

внезапно стало понятно, что я правда могу не поступить. что все не разрулится само собой. что шанс попасть - пятьдесят на пятьдесят.
осталось перевести энергию этого страха в какое-нибудь полезное русло.