я нарезаю тонкими дольками кипяток , прежде чем исчезнуть окончательно. разрезанный кипяток быстрое теряет форму, и одутловатое его лицо становится красным от натуги, как лица больших начальников, вынужденных подниматься по лестницам.
меня есть за что пристрелить - я так люблю казаться жалким! но у меня есть заступники среди высших чинов: когда-то я был тем самым выдуманным другом, единственным другом маленьких, никому не нужных толстых мальчиков и читающих девочек.
не могу сказать, что был этим недоволен.
будь я на своем месте, я бы задумался, прежде чем умирать и брать в кровь наркотики, но поскольку с моего места меня давно уже прогнали (а было ли оно когда-нибудь?), то воздух вокруг меня уже выбрал себе цвет, переливается разноцветными плазменными струями и, надо сказать, прекрасно себя чувствует. воздух вроде бы весна, но кто его знает, этого весну, ему вечно надо явиться с эпатажем - нынче в плаще из прошлогоднего снега, настоянного на горечи не родившейся полыни; мне, похоже, с ним справиться не по зубам, ну и отлично, побережем кости и черепную коробку.
если бы только научиться знать!
если бы только научиться летать!