vae soli, vae mihi
под стеклом рабочего стола у меня до сих пор лежит листок бумаги с дурацким пророчеством: "через два года ты напишешь роман". я уже забыл, откуда он взялся, но храню его бережно, его и целую гору хлама (храма?), которая помогает мне кое-как справляться с классификацией всего, что по ту сторону черепного шара. я начал забывать. имена, лица, даты, события, стороны света, нужные слова - я совершенствую искусство переспрашивания и учусь ориентироваться в лабиринтах словесных формулировках.
дело вот в чем. дело в том, что осень на этот раз лишили автономии, она прошла под зимними флагами, а то и вовсе пробежалась по рингу, как, знаете, шлюшки в купальниках во время кулачных боев проходят с номерами раундов. я вращаюсь в этом космосе все медленнее, а вскоре и вовсе остановлюсь, и одно полушарие выгорит под безжалостным лживым солнцем, а второе приютит всех дьяволов, которым не хватило духу расстаться со своим кормильцем.
вот что: у меня есть одеяло и плед. я придумал так: я возьму холодную, пробегусь по ребрам, вдо-выдох. никто никогда не думал, что металл может быть нежным, но я так боюсь сделать ей больно? будь во мне кровь гаммельноского крысолова, я давно бы ушел и увел за собой всех, кто еще способен идти - хватал бы за руки, даже если они не слышат песни моей флейты, кричал бы, вопил, но не позволил бы им оставаться, и, вообще-то, плевать, что с ними будет дальше, я просто не хочу проигрывать в этой битве, в каждом из этих людей есть я, я - каждая встреченная тобой птица, и каждая размазанная по асфальту кошка - это тоже я, и я не хочу лежать, уставившись в опустевшее предзимнее высокое небо сотнями пар мертвых и все так же безразличных глаз.
дело вот в чем. дело в том, что осень на этот раз лишили автономии, она прошла под зимними флагами, а то и вовсе пробежалась по рингу, как, знаете, шлюшки в купальниках во время кулачных боев проходят с номерами раундов. я вращаюсь в этом космосе все медленнее, а вскоре и вовсе остановлюсь, и одно полушарие выгорит под безжалостным лживым солнцем, а второе приютит всех дьяволов, которым не хватило духу расстаться со своим кормильцем.
вот что: у меня есть одеяло и плед. я придумал так: я возьму холодную, пробегусь по ребрам, вдо-выдох. никто никогда не думал, что металл может быть нежным, но я так боюсь сделать ей больно? будь во мне кровь гаммельноского крысолова, я давно бы ушел и увел за собой всех, кто еще способен идти - хватал бы за руки, даже если они не слышат песни моей флейты, кричал бы, вопил, но не позволил бы им оставаться, и, вообще-то, плевать, что с ними будет дальше, я просто не хочу проигрывать в этой битве, в каждом из этих людей есть я, я - каждая встреченная тобой птица, и каждая размазанная по асфальту кошка - это тоже я, и я не хочу лежать, уставившись в опустевшее предзимнее высокое небо сотнями пар мертвых и все так же безразличных глаз.
-
-
07.10.2012 в 20:15