vae soli, vae mihi
я вот. смотрю на себя. искореженные зрачки, полувывернутое сознание, шаг, другой, третий, я не знаю, зачем столько зеркал в доме, ночью я просыпаюсь от ужаса, закрываю глаза старательно, до разноцветных пятен, лежу, не двигаюсь - меня нет. существование мое наполовину пустое, наполовину заполнено невоспроизводимым смыслом, я мог бы быть великим писателем, или художником, или человеком великим, но все это - ночью. я мог бы, но что-то смотрит в меня, и я сцепляю руки в замок, сжимаю зубы, дышу размеренно , жду. а потом утро приходит. утром я бесполезен.
заведись у меня специальный человек - такой человечище, чтобы дух захватывало, чтоб посмотрел - и тонешь! - я бы, может, и спасся. сидел бы ночами, оглядывался через плечо. а пока шепчу : боги, удалите мне это сердце. чем угодно его замените, ненавистью, любовью, умом, безразличием, чем хотите - мне надоело быть трусом.
но боги меня не слышат. они играют в дартс, потягивают через трубочку "кровавую мэри" - гадость жуткая, вот что скажу вам- или, может быть, просто джин с тоником и долькой лимона. и не слышат, никогда не слышат.
ну и черт с ними.
я во сне вижу, как люди убивают себя. сосредоточенно, улыбаясь, зачем-то соединяют какие-то провода, бросаются в воду, не оборачиваясь. кому-то кажется: скоро большая война. всех, кто должен жить, отсюда увозят, эвакуируют. что ж, тогда я буду тем, кто останется здесь. проследит за тем, накрыли ли мебель чехлами, закрыли ли форточки, выключили ли холодильники. может быть, поцелую ладонь какой-нибудь женщине, подарю напоследок букет цветов - экзотических непременно, я обожаю выпендриться.
они бы ушли, а я, последний здесь человек, сидел бы и смотрел на солнце - на зимнее солце смотреть не больно. и кто-то - что-то - положил бы руку мне на плечо.
все правильно, это моя война.
все правильно. этой зимой заканчиваются сказки.
словами "меня хоронили в марте".